Настороженные наблюдатели, хранящие затаенность в ожидании рокового момента истины. Их обособленность граничит с замкнутостью, но эта угрюмость лишь камуфляж, защищающий от навязчивых глаз, норовящих вторгнуться в тщательно оберегаемый ими душевный покой. Присущая им сдержанность происходит не от бесчувствия, но, напротив, от сверхчувственного желания расплескать свои тайны и неизъяснимые мечты в союзе с единственной предназначенной им свыше родственной душой. Они умеют ждать не апатично, но плодотворно и неутомимо. Счастлив будет тот, перед кем эта неприступная крепость падет, явив сокровища чертогов своих ума, души и чувственности.